Неточные совпадения
«Господи,
прости и помоги», не переставая твердил он себе, несмотря на столь долгое и казавшееся полным отчуждение, чувствуя, что он обращается к Богу точно так же доверчиво и просто, как и во времена детства и первой
молодости.
— Нет, я знаю, что она меня любит — и если только
простит мне мою
молодость, так позволит нам жениться!..
Любовь Андреевна. О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя
молодость, счастье мое,
прощай!..
Прощай!..
— Горничные девицы, коли не врут, балтывали… — проговорил он, горько усмехнувшись. — И все бы это, сударь, мы ему
простили, по пословице: «Вдова — мирской человек»; но, батюшка, Яков Васильич!.. Нам барышни нашей тут жалко!.. — воскликнул он, прижимая руку к сердцу. — Как бы теперь старый генерал наш знал да ведал, что они тут дочери его единородной не поберегли и не полелеяли ее
молодости и цветучести… Батюшка! Генерал спросит у них ответа на страшном суде, и больше того ничего не могу говорить!
Когда вам угодно было в первый раз убежать от меня, я объяснил себе ваш поступок, что вы его сделали по
молодости, по увлечению, и когда вы написали мне потом, что желаете ко мне возвратиться, я вам позволил это с таким лишь условием, что если вы другой раз мне измените, то я вам не
прощу того и не захочу более своим честным именем прикрывать ваши постыдные поступки, ибо это уж не безрассудное увлечение, а простой разврат.
Словом, я сам почувствовал, что зарапортовался ужасно. По
молодости еще можно было
простить. Но господин Бахчеев не
простил. Серьезно и строго смотрел он мне в глаза и, наконец, вдруг побагровел, как индейский петух.
— Павел Андреич, — сказала она, печально улыбаясь. —
Простите, я не верю вам: вы не уедете. Но я еще раз прошу. Называйте это, — она указала на свои бумаги, — самообманом, бабьей логикой, ошибкой, как хотите, но не мешайте мне. Это всё, что осталось у меня в жизни. — Она отвернулась и помолчала. — Раньше у меня ничего не было. Свою
молодость я потратила на то, что воевала с вами. Теперь я ухватилась за это и ожила, я счастлива… Мне кажется, в этом я нашла способ, как оправдать свою жизнь.
От родины далеко,
Без помощи, среди чужих людей
Я встречу смерть.
Прощайте, золотые
Мечты мои! Хотелось бы пожить
И выслужить себе и честь и место
Почетное. Обзавестись хозяйкой
Любимою, любить ее, как душу,
Семью завесть и вынянчить детей.
Да не дал Бог — судьба не то судила,
Судила мне лежать в земле сырой,
Похоронить и
молодость и силу
Вдали от стен родного пепелища!
В глазах темно, то ночь ли наступает,
Иль смерть идет, не знаю.
Маргаритов. Не говори так, дитя мое, не принижай себя; ты меня огорчаешь. Я знаю свою вину, я загубил твою
молодость, ну, вот я же и поправить хочу свою вину. Не обижай отца, не отказывайся наперед от счастья, которого он тебе желает. Ну,
прощай! (Целует Людмилу в голову.) Ангел-хранитель над тобой!
Достоинства эти умел оценить Иван Васильевич и за них-то извинял в Хабаре буйные вспышки
молодости, хотя говорил обыкновенно при таких случаях, что
прощает его в уважение любви к нему Иоанна-младого.
— Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья
молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили,
прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. — сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
— Ну, Федя,
прощай, спасибо за всё,
прощай, — сказал Анатоль. — Ну, товарищи, друзья… — он задумался… —
молодости… моей,
прощайте, — обратился он к Макарину и другим.